Успешный девелопер, открывший ресторан, который за короткое время стал одним из самых известных в Северной столице, делится опытом эффективного построения бизнес-процессов, подбора команды и не только. 

Когда чуть больше двух лет назад в прессе впервые появилась информация о том, что группа компаний «БестЪ» собирается открыть в Петербурге культурный комплекс, в состав которого войдет ресторан «Ферма Бенуа», многие посчитали проект как минимум рискованным, если не авантюрным. Еще бы, ведь место под «застройку» было выбрано, как казалось тогда, неидеальное: непроходное, вдали от центра, да с историей, но от нее на тот момент остались лишь развалины. Одним словом, как писал Горький: «Безумству храбрых поем мы песню». Говорят, новичкам везет. Однако причина того, что уже к началу 2017 года ресторан «Ферма Бенуа» стал известным и успешным, — не столько в везении, сколько в правильном расчете и грамотном, вдумчивом подходе к реализации проекта и в слаженной работе профессиональной команды, которую возглавляет наш сегодняшний собеседник, председатель совета директоров ГК «БестЪ» Андрей Лушников.

Проект, собранный по кирпичику 

— Андрей Владимирович, вспомните, с чего все началось?

— В 2011 году наша группа компаний приобрела на торгах данный участок земли, а к реализации проекта приступили в 2014‑ом. Изначально это была моя идея. Но кто бы ни являлся инициатором, в нашей компании мы все просчитываем. А поскольку я не ресторатор, а в первую очередь девелопер, то пригласил людей, связанных с индустрией гостеприимства, тех, на чей авторитет можно опираться.

В процессе создания проекта принимал участие КГИОП. Все соблюли до мельчайших деталей, включая каждый кирпич. Все, что было аутентичным, осталось таковым

Но даже рестораторы с большим опытом скажут вам, что открытие нового проекта — это нередко лотерея. Иногда все складывается, а иногда — нет. Не знаю почему, но я изначально был уверен в успехе «Фермы Бенуа». Однако даже в этой ситуации искал поддержку у профессионалов и нашел ее у Арама Мнацаканова. Признаюсь, было сложно его сюда вытащить, но как только он увидел место, мы вместе стали искать архитектора, ставить ему задачу. В общем, начали работать со средой. В процессе создания проекта принимал участие КГИОП. Все соблюли до мельчайших деталей, включая каждый кирпич. Все, что было аутентичным, осталось таковым.

— Но ведь едва ли не всему Петербургу известно, что на этом месте было практически полностью развалившееся здание…

— Да, и, тем не менее, мы нашли все старые чертежи, после чего убрали новодел (пристройки советского времени), понизили кровлю, поскольку исторически чердак находился ниже, окна привели в соответствие с промежуточными чертежами, потому что КГИОП признал, что окна, просуществовавшие до последнего времени, были не такие, как раньше. Так что даже форму окон подбирали совместно с комитетом. Затем начали искать аутентичные кирпичи. Они, к слову, неформатные, если сравнивать с временными. Вот почему их, а точнее, все, что осталось от первоначального здания, пришлось сначала аккуратно собрать, очистив каждый, затем приобретали кирпичи с историей на других стройках, причем не только по Петербургу, а по всей стране.

— Почему вы решили, что в таком месте нужно открыть ресторан?

— По своей профессии я девелопер, строитель, а у нас принято идти от земельного участка. И самая главная моя задача — придумать, что в этом месте будет наиболее правильным. Иногда все базируется на очень точном расчете, а в нашей группе компаний есть специальный отдел, просчитывающий разные варианты. Правда, такая практика, скорее, больше подходит для торговых комплексов, бизнес-центров и складских помещений. Но в случае с «Фермой Бенуа» и всем этим проектом в целом сработала интуиция. Кроме того, я знал, как в Европе реализуются подобные проекты, которые там пользуются огромным спросом. Причем это как дорогие, так и доступные по среднему чеку рестораны. Среди них есть аутентичные заведения, расположенные в старых зданиях и использующие все их преимущества, в том числе атмосферу места.

В нашем случае удалось совместить два проекта — ресторан и культурный центр. Уже в процессе проектирования решили сместить акценты, сделав упор на ресторане, а культурный центр оставить в качестве дополнения.

— Андрей Владимирович, замысел масштабный. Как решились на его осуществление в самый разгар кризиса?

— Любой проект, который ведет предприниматель в России, в любом случае попадает в кризис. Поэтому никаких проблем не вижу. Поверьте, если бы я ориентировался на то, что с наступлением сложностей нужно сворачивать проект, ничего бы не сделал и не добился. Когда старт проекта совпадает с периодом кризиса, значит, к моменту реализации идеи, что называется, на выходе, никакого кризиса уже не будет.

Опять же, на западе аутентичные рестораны работают несколько десятков лет. Так и «Ферму Бенуа» мы открывали не на два года. И зачем мне в таком случае думать о временных экономических трудностях?

Европейский опыт и подход 

— А как же тогда разговоры о том, что ресторанному проекту через несколько лет после открытия требуется обновление, в том числе и в плане концепции?

— По крайней мере, свой ресторан мы создавали на ближайшие сто лет. Как минимум. И все, что здесь сделано, со временем будет становиться только лучше. Что говорить, если даже мебель в зале мы специально старили, а с архитектором объездили когда-то все барахолки в Берлине, где купили очень много аутентичных вещей. Помню, привезли два фургона, и все это буквально растворилось в пространстве ресторана, учитывая его общую площадь.

— Что оказалось самым сложным для вас при осуществлении задуманного?

— Пожалуй, труднее всего было получить одобрение и поддержку у тех, кто погружен в ресторанный бизнес. И таким человеком, как я уже сказал, для нас в итоге стал Арам Мнацаканов. Кроме того, потребовалось немало времени, чтобы найти правильного архитектора, который бы прочувствовал дух места. Среди тех, чьи кандидатуры рассматривались, были и российские, и финские специалисты. В итоге проект доверили Евгению Скорикову. Уже первые его эскизы нас просто очаровали. А если говорить о дизайне ресторана, то он тоже авторский. Причем, создавая интерьер, мы не забыли и про коров. Это аллюзия на историю места, ведь здесь когда-то располагался молокозавод.

— Андрей Владимирович, в самом начале разговора вы признались, что, задумывая «Ферму Бенуа», вы ориентировались на ресторанные проекты Европы. На какие именно?

— Подобного рода идеи реализованы, например, в Амстердаме, во Франции, где аутентичные заведения располагаются в старых зданиях, даже в кузнях.

Вообще данный тренд стал модным. В той же Москве есть несколько ресторанных проектов, которые ориентированы не на место с высокой проходимостью, а именно на историческое содержание. И подобные замыслы сегодня реализуются практически в каждом европейском городе. Иногда они успешны, а иногда нет. Если говорить об аналогах в Петербурге, то я бы сравнил «Ферму Бенуа» с рестораном «Подворье». И, пожалуй, все.

— Реализуя этот проект, в котором совмещен и ресторан, и детский центр дополнительного образования, вы ведь брали на себя еще и социальную ответственность…

— Как бизнесмен я мог сдать землю в аренду, например, какому-нибудь ресторану быстрого питания. Тем более, что в свое время от McDonald's нам поступило очень хорошее предложение. Но мы пошли другим путем. Кстати, уверен, что не только ресторан, но и входящий в комплекс центр искусств тоже будет рентабельным. Ведь мы ориентированы не на элитную публику. Взять хотя бы ресторан. В его меню отсутствуют излишне дорогие позиции, в нем нет VIP-залов. Мы никогда не закрываем ресторан под мероприятия и супервечеринки, хотя получаем подобные предложения.

Весь наш проект сделан в расчете на среднестатистического человека, который может себе позволить выйти в ресторан. И детский центр дополнительного образования тоже останется в рамках этой социальной концепции.

Концепция и целевая аудитория 

— И все-таки кто целевая аудитория проекта?

— Это местные жители, люди, желающие встретиться по дороге с работы или отдохнуть всей семьей, в том числе и в выходной день. Вряд ли наш проект можно назвать общегородским, но он точно масштабный и рассчитан на несколько районов Петербурга. Когда будет реализовано все, что задумано, полностью подготовлена социальная среда (в частности, мы планируем запустить большой интернет-проект), появится возможность оценить идею в целом. Пока же воплотили в жизнь пусть и большую, но лишь часть из запланированного.

— А что скажете о концепции «Фермы Бенуа»?

— В ее основе — открытая кухня. Гости собственными глазами видят, какая она внутри. Да, пока не так много в Петербурге мест, куда можно пойти с семьей или друзьями и спокойно провести время в уютной обстановке. И мы постарались создать именно такой ресторан. Кстати, именно по этой причине в «Ферме Бенуа» мы стараемся делать акцент на привлечении небольших компаний. Ведь когда приходит большая шумная толпа, разбивается атмосфера места, даже несмотря на то, что зал у нас большой и он проглатывает все. Но все-таки лучше, когда люди посещают нас семьями.

Кроме того, мы в «Ферме Бенуа» первыми и пока, пожалуй, единственными в городе реализовали концепцию ресторана с простой, но качественной едой, за приготовление которой отвечает шеф-повар француз. А на втором этаже у нас расположены банкетные залы разной площади, с абсолютной звукоизоляцией, двумя кухнями, собственным меню и отдельными выходами. А значит, у гостей есть возможность провести мероприятия на действительно высоком уровне, а не на уровне шалмана, где ждут, когда люди напьются, чтобы вынести горячее для галочки. У нас гости действительно получают качественное, красивое меню. Более того, когда работают банкетные залы, нам не нужно закрывать ресторан или бояться, что в нем наступит коллапс.

— Неужели с 2014 года не успели почувствовать себя ресторатором?

— Я бы назвал себя в том числе ресторатором. Просто есть люди, гораздо более уважаемые, значимые в ресторанном бизнесе. Возьмите хотя бы нашего шеф-повара Николя Лорье. Он шеф от Бога. Я же складываю проект словно из кубиков, комбинирую их. Моя задача — найти лучших в своем деле людей, будь то шеф-повар, кондитер или, скажем, управляющий, — и привести их в свой проект. Но в любом случае считаю, что место нужно прочувствовать. Вполне вероятно, создав «Ферму Бенуа», я реализовал свои мечты, благодаря тому, что место совпало с концепцией, сложившейся внутри меня. Всегда с большим уважением относился к рестораторам, которые могут сделать ставку не на свою целевую аудиторию, удивлялся, как у них это получается. Я же работаю именно для людей, которые близки мне по духу, мировосприятию, для тех, кого понимаю и действительно чувствую. Более того, я противник всего элитного, и мы со своим проектом попали в европейский тренд — не элитарность. При этом не говорю, что элитные рестораны не нужны. В них есть необходимость, но в «Ферме Бенуа» удалось реализовать все то, что мне близко.

Ресторан как производство 

— Есть мнение, что когда человек приходит в новое для себя дело, то ситуацию он видит незамыленным взглядом. Как это было у вас? Наверняка приходилось самому вникать во все тонкости?

— Действительно, я во все вникал.

— Что по-настоящему удивило в новом тогда для вас ресторанном бизнесе?

— Тот факт, что это — настоящее производство, со своими бизнес-процессами, оснащенное современным оборудованием, использующее новейшие технологии, а совсем не то, что хорошо готовит условная бабушка. Ресторан — совершенно точно профессиональная среда с уникальным профессиональным же оборудованием, на котором надо уметь «играть». И совершенно точно люди, работающие в нашем ресторане, — истинные мастера своего дела, пусть и в узком направлении. Взять хотя бы наших официантов. Это обычные люди, но с ними очень интересно общаться, лично мне они все очень нравятся. У них другой подход к гостям, с которыми они могут поговорить, что-то обсудить, причем на равных. Как в Европе. Признаться, удивился, что, оказывается, у нас такие люди тоже есть.

— Что на данном этапе является самой серьезной трудностью в российском ресторанном бизнесе?

— По большому счету, я особых проблем не вижу. Сейчас мы вышли на хороший уровень импортозамещения. У нас появились производители, предлагающие продукцию достойного качества. Для развития ресторанного бизнеса в России, на мой взгляд, все есть. Проект может быть масштабным или нет, но он позволяет людям самореализоваться. Сам по себе ресторанный бизнес шикарен! Классно, когда видишь, что гости довольны. Да, сегодня приходится рисковать немного больше, в частности, потому, что деньги стали дороже. Но без риска нет успеха. А не угадай мы с «Фермой Бенуа» или начни экономить? Люди ведь все это чувствуют и понимают, причем очень быстро. Поэтому мы для себя не делим продукты на отечественные и импортные, делая акцент исключительно на качестве. Ведь вкусно получается только тогда, когда все ингредиенты качественные. Естественно, важно, чтобы блюдо, из них приготовленное, окупалось.

Да, чуть больше стали вложения, но если ты действительно предприниматель по духу, хочешь рискнуть — рискни. Насколько риск велик? Все относительно. Для кого-то большой ресторанный комплекс — это мелочи, а для кого-то ларек с шавермой — серьезный шаг. Но в любом случае и ресторан, и ларек с шавермой нужно сделать талантливо, чтобы народ приходил. А так в ресторанном бизнесе всем находится место. И инвестору, и шеф-повару, и владельцу недвижимости. И когда идея обретает реальные очертания, все эти люди должны друг друга найти и убедить в будущем успехе проекта. Словом, у ресторанного бизнеса на 100% есть будущее. Более того, расширяется круг людей, которые ходят в рестораны.

— Что стало самым сложным для вас в реализации проекта?

— Непростых моментов было много, начиная с инвестиций. Да, сейчас ситуация в экономике непростая. Но я в этом разбираюсь. И если глаза горят у меня, то я могу убедить других людей помочь в финансировании проекта. Кроме того, открываясь, мы думали, что у нас до лета будет работать только один зал. Однако уже в первые выходные ресторан был битком. Видимо, люди наблюдали за строительством и ждали момента, чтобы прийти. Мы неделю тестировали блюда, а когда открылись, то нам сразу не хватило ни поваров, ни официантов. Естественно, гости порой выражали отрицательные эмоции по этому поводу. В такой ситуации от сотрудников потребовалось умение работать с негативом, и они справились. А ведь это бывает очень сложно сделать. Непросто сказать в ответ не сакраментальное «сам дурак», а попытаться разобраться и исправить положение.

Немаловажно и умение работать с ресторанными критиками, которые иногда приходят и говорят: «Вы нас профинансируйте, а мы о вас напишем». Отвечаешь на такие предложения отказом и просишь написать правду, чтобы мы могли исправить ошибки, если они действительно есть.

Конечно, сложности есть во всем и всегда. Но они разбиваются на кучу маленьких частей, каждая из которых решается отдельно.

Я, например, люблю вино и считаю себя истинным ценителем, пусть и дилетантом. Однако составление карты вин — серьезная задача. И, слава Богу, что я сразу пригласил для ее решения молодого, талантливого человека, который сделал ее действительно хорошей. Согласитесь, пить хорошее вино дома и составить хорошую карту вин для ресторана — это совершенно разные вещи. Винная карта ресторана должна быть сбалансированной, красивой, на любой вкус и играть, как оркестр, в правильной тональности.

Человеческий фактор или система отношений 

— Какова роль в проекте Арама Мнацаканова?

— Арам Михайлович принимает активное участие в жизни «Фермы Бенуа». В частности, приглашал шеф-повара. Кроме того, как профессионал он тестирует блюда, оценивает их себестоимость, выступает в качестве консультанта и принимает последнее решение по меню. Он такой же предприниматель, как я, но в ресторанном бизнесе.

— А что подвигло вас на приглашение шеф-повара француза? Почему приняли такое решение?

— Начну с того, что до прихода к нам Николя уже работал в России, а именно в петербургском ресторане «Rыба», который со временем стал для него маловат и, может быть, не так интересен. Так что он адаптирован к нашим реалиям. Кроме того, у нас установлено мощное, суперсовременное оборудование, которое позволяет обслужить сразу до 400 гостей, не заставляя людей долго ждать. Увы, но русские повара не умеют на нем работать, они не могут организовать процесс. Поймите, тяжело работать одновременно с большим количеством гостей. Надо быть профессионалом другого уровня. Этому реально нужно учиться. Да, мы начинали работать с российским поваром, но в итоге отказались от его услуг и пригласили Николя. А если говорить о том, что иностранный шеф получает вознаграждение выше, нежели его российские коллеги, считаю, большой ресторан может себе это позволить, если, конечно, у него есть гости. Словом, все взаимосвязано. Согласитесь, Mercedes по частям не собирается. Невозможно ездить на «Запорожце» и с каждой зарплаты покупать по колесу от автомобиля Mercedes. Надо сразу делать именно Mercedes, и тогда, может быть, все будет работать правильно. У нас получилось.

— Как относитесь к делегированию полномочий?

— Абсолютно поддерживаю такой подход. У нас много проектов, и если я не буду делегировать полномочия, то просто сойду с ума. Словом, считаю, что это абсолютно необходимо делать. Повторюсь: я девелопер. Мне интересно заниматься развитием, интересны новые проекты. Но ты никогда не сможешь заниматься чем-то новым, уделить этому достаточно внимания, если не оставишь старое. Да, сегодня я в «Ферме Бенуа» делаю все, что могу. Но в какой-то момент если я буду здесь постоянно ноги переставлять, то буду им просто мешать. Наши сотрудники прекрасно сами общаются с гостями, принимают решения, болеют проектом, им очень нравится работать, нравится среда, в которой они находятся, здесь к их мнению прислушиваются. Да, какие-то предложения принимают, а какие-то нет. Во всяком случае, это люди из одной среды, и даже те, кто работает на кухне, хотя не каждого из работающих в ресторане 120 человек знаю лично, но, поверьте, все наши сотрудники — очень талантливые люди. Да, одни пришли к нам приобрести новые навыки в профессии, другие — потому, что место хорошее, но они все реально классные. А раз так, зачем я буду вставлять палки в колеса?

— Часто говорят о том, что для успеха ресторанного проекта необходимо, чтобы его владелец находился в нем постоянно и все контролировал. Сколько времени вы проводите здесь?

— Знаете, я свои задачи выполняю. Обеспечиваю финансирование и делаю все для того, чтобы люди, которые здесь работают, жили этим проектом. Но у меня есть и другие проекты, а потому не могу посвятить «Ферме Бенуа» всю жизнь. А вот наш управляющий Валерия Гамм, потрясающий специалист в своем деле, — она реально здесь живет. Моя же работа, повторюсь, состоит в том, чтобы привлечь финансирование и обеспечить его возврат.

— У вас существует вертикаль власти? И за кем остается последнее слово?

— В ресторане — за управляющим. А вообще надо понимать, что группа компаний «БестЪ» — довольно большая бизнес-структура, в которой есть разные подразделения — финансовый, юридический, маркетинговый отделы и т. д. А у «Фермы Бенуа» есть свой управляющий, своя команда, и у каждого сотрудника в ней двойное подчинение — если человек занимается в ресторане рекламой, например, то он должен подчиняться не только управляющему, но и маркетологу группы компаний, чтобы не было отсебятины. Центральный офис следит, чтобы все компании группы работали в одном стиле, имели единый имидж, что не так-то просто. Именно в этом тоже залог успеха. Ведь кризис для одной компании может обернуться процветанием для другой. Так и в случае с нашими проектами. Проще говоря, действует принцип взаимовыручки.

— Как собирали команду?

— В основном сами обучали людей, хотя у нас есть и те, кто прошел школу Арама Мнацаканова и уже был готов сделать шаг вперед в карьере в другом проекте. Знаете, попасть в новый коллектив — очень большой плюс. Ведь когда создается команда, среда цементируется. Вообще считаю, что работать в коллективе с момента его создания — огромное преимущество. Главное, чтобы человек был обучаемым, впитывал новые знания, воспринимал проект как часть большого проекта и смог не только принести тарелку или что-то порезать. Важно, чтобы ему была интересна по крайней мере история здания, что будет находиться рядом, чем занимается наша компания, в чем ее философия. Надо, чтобы люди были готовы воспринимать эту информацию, а не приходили только затем, чтобы заработать деньги, и не воспринимали «Ферму Бенуа» как временное для себя место.

Экономика проекта и планы на будущее 

 —  Вы уже обмолвились, что одна из ваших основных задач в данном проекте — возврат инвестиций. Можете обозначить примерные сроки?

 В этом смысле наш ресторан ничем не отличается от любого объекта недвижимости, окупаемость которого — долгий процесс, а потому нужны более дешевые деньги. Думаю, здесь будет примерно так же. Все очень сильно зависит от проектов, входящих в состав комплекса. В общей сложности их три: аутентичный ресторан, ультрасовременный детский центр дополнительного образования «Бенуа», построенный на новейших технологиях компании Apple, плюс будет целая история по лего-проектированию по бизнес-моделированию. И все это будет наложено на систему ТРИЗ (теория решения изобретательских задач). Она раскрывает возможности детей.

Третья история — большая компьютерная игра с героями нашего проекта, действующая по принципу дополненной реальности. Кстати, мы работали в этом направлении еще до появления покемонов. Мы создаем большой онлайн-проект. Это лотерея. Он может окупиться за неделю, а может не окупиться никогда.

Если же взять только один ресторан, то у него вполне разумные сроки окупаемости, которые устраивают банки. Тем более что «Ферма Бенуа» — абсолютно нормальная, стандартная бизнес-модель. Вот такие планы. А дальше посмотрим, как развивать проект. Может быть, по франшизе. К слову, такие предложения уже есть.

— Коль скоро уже есть эффективная бизнес-модель, у вас нет желания создать еще один ресторан?

— Я себя от этого шага останавливаю. Пока нужно существующий проект довести до конца. Когда открываешь второй ресторан, становишься не хозяином ресторана, а хозяином компьютера, который следит за двумя заведениями. Получив в свои руки второй ресторан, ты вынужден создать команду, являющуюся надстройкой над этими двумя проектами. На мой взгляд, существует принципиальная разница между ситуацией, когда у тебя один ресторан, и ситуацией, когда сто, а между двумя и сотней разницы уже нет. Когда в голове приходится держать сразу два ресторана, неизбежно что-то теряешь из виду. В общем, с открытием второго проекта я подожду. Тем более что нам для группы компаний пока достаточного одного. И в «Ферме Бенуа» еще очень много работы. Мы еще не меняли меню, не отработали лето, нужно научиться в полной мере использовать возможности коптильни, купленной за немалые деньги, предстоит запустить второй этаж для проведения мероприятий. Словом, забот непочатый край. Надо довести все задуманное в этом проекте до конца, а там посмотрим.

Беседовал Алексей Журавлев 

Блиц о личном

— Андрей Владимирович, назовите свое самое главное качество.

— Стараюсь доводить все до конца, даже если мне это не очень нравится. Точно знаю, что дом без последнего кирпича — это лишь груда кирпичей. А в тот момент, когда делаешь последний штрих в проекте, здание становится именно зданием. И так практически в любом проекте. Если уж решил что-то делать, нужно довести начатое до конца. В какой-то момент это занятие будет не нравиться, появится желание все бросить, но надо переселить себя. Не назову себя стопроцентным перфекционистом, но стараюсь им быть. С другой стороны, нужно уметь оставлять проект, который не работает, особенно если понял, что у него нет перспектив. Не надо тащить груз на себе. Я, кстати, легко расстаюсь с каким-то багажом, когда осознаю, что нести его дальше не имеет смысла.

— Что больше всего цените в людях?

— Знаю точно, чего не люблю. Предательства. Остальные поступки можно понять и объяснить.

— Как предпочитаете проводить свободное время?

— За чтением книг. А вообще у меня нет проблем с тем, чем можно заняться. Я ведь еще четыре-пять раз в неделю играю в хоккей с друзьями. Для души. Это позволяет выплеснуть энергию.

— Что такое счастье?

— Не знаю, что и ответить. Знаете, бизнесменом быть вообще непросто. Ведь недостаточно отработать положенные часы и пойти домой. Что-то происходит постоянно, даже независимо от тебя. Так что однозначно ответить на такой вопрос сложно. Я знаю, когда счастлив, но объяснить это состояние, а уж тем более осознать, что является его источником, не возьмусь. Бывает так, что, казалось бы, ты все сделал для счастья, а все равно несчастлив. И наоборот: вроде нет никаких предпосылок, но солнце светит и ты абсолютно счастлив. Особенно это актуально у нас в Петербурге (улыбается).

Ферма архитектора Юлия Юльевича Бенуа

История проекта

В 90‑х годах XIX века представитель знаменитой династии и известный петербургский архитектор Юлий Бенуа, увлекшись сельским хозяйством, принял решение взять в аренду на 50 лет территорию от окраины города до Муринского ручья. Его мечтой было создать под Петербургом хозяйство по образу и подобию идеальных молочных ферм швейцарских Альп и Нормандии.

К 1904 году Юлий Юльевич прокладывает дорогу от города к своему участку. Кстати, затем и в советское время, вплоть до середины XX века, эта дорога будет именоваться проспектом Бенуа. Вслед за прокладкой дороги и после осушения заболоченных территорий по собственным чертежам на участке Юлий Бенуа возводит свою образцовую ферму.

Главной постройкой комплекса зданий стал деревянный двухэтажный дом с башней, которая одновременно и служила украшением здания, и выполняла роль пожарной каланчи. На ферме устроили хлева и коровники, в которых содержалось более двухсот породистых коров. Рядом выстроили круглую водокачку. Все освещалось электрическим светом.

В соответствии с достижениями научного прогресса, электричество применялось также и для процессов хранения и переработки молока, тут была обустроена и современная лаборатория для обработки молока перед отправкой на молочный завод на Моховой улице, который и был основным покупателем продукции фермы.

Ферма Бенуа славилась на весь Петербург, считалась образцовой, здесь очень тщательно следили за чистотой и порядком, а также за качеством продукции, а ее работники считались зажиточными.

Масло, молоко и специальное питание для грудных детей отмечались наградами международных и всероссийских ярмарок и выставок. Так, на проходившей в 1913 году в Петербурге Всероссийской гигиенической выставке ферма Бенуа была удостоена золотой медали.

Совхоз 

После Октябрьской революции ферму Бенуа национализировали.

Но Юлий Юльевич остался заведовать своей фермой и при советской власти и, вероятно, зарекомендовал себя талантливым руководителем — его пригласили работать в Министерство продовольствия РСФСР, отвечать за развитие сельского хозяйства.

В ноябре 1918 года бывшая лесная молочная ферма Бенуа стала «1‑й городской молочной фермой» Петрогубкоммуны.

Уже вскоре за предприятием закрепилось название совхоз «Лесное». В 1920‑х годах совхоз успешно развивался. Молоко отсюда поставляли на 20 объектов: ясли, детские консультации, больницы, дома ребенка. С началом нэпа здесь начали выращивать картофель, разводить свиней, кур и кроликов.

В конце 1921 года совхоз «Лесное» вошел в ПЕПО (Петроградское потребительское общество, впоследствии — Ленинградский союз потребительских обществ).

К середине 1920‑х годов хозяйство «Лесного» объединили с хутором Реймера — небольшой фермой по другую сторону Муринского ручья.

С конца 1920‑х здесь продолжили развивать овощеводство. Во время Великой Отечественной войны совхоз не прекращал свою работу, несмотря на эвакуацию большей части скота и ухода на фронт многих работников. «Лесной» снабжал овощами жителей блокадного Ленинграда.

В 1952 году проспект Бенуа был переименован в Тихорецкий, а в 1959 году совхоз «Лесной» получил статус государственного племенного завода. Он считался одним из лучших в Ленинградской области, был награжден орденом Трудового Красного Знамени и другими наградами. В здании дачи находилось управление совхоза «Лесное», а также располагался детский сад для детей работников совхоза.

К концу 1960‑х годов город вплотную подошел к территории совхоза.

В 1967 году было принято решение о его переезде, к 1968 году совхоз переехал на новый участок на стыке Гатчинского и Пушкинского районов Ленинградской области, дав название основанному здесь поселку Лесное. На этом месте совхоз «Лесное» находится и сегодня.

Запустение и пожар 

В 1973–86 годах на территории фермы в паре сотен метров от фермы Бенуа была построена башня ЦНИИ робототехники и технической кибернетики, а в помещениях фермы разместились экспериментальные мастерские.

В конце 1980‑х годов «дачу Бенуа» передали школе художественного образования.

Илья Глазунов собирался создать тут творческий центр Всероссийской академии художеств. В марте 2001 года в деревянном здании дачи произошел пожар, и от сгоревшего дома остались одни руины.

С 2006 года этот участок официально получил название «Сад Бенуа». Существовали планы превращения этой территории в первый в России Парк космоса.

В 2008 году произошел пожар в здании коровника, где до того момента находился магазин, с тех пор здание не восстанавливалось. Ферма вошла в список объектов культурного наследия, таким образом, новый собственник получал ограничение — здания можно было приспособить только под культурные или образовательные цели. Желающих приобрести полуразрушенные здания на таких условиях долго не находилось.

Несколько лет ферма стояла заброшенной, постепенно превращалась в руины и зарастала мусором. Пытаясь привлечь внимание к судьбе исторической фермы, подняли тревогу активисты. Для зданий, охраняемых государством как объекты культурного наследия, возможна только реставрация, на участках нельзя возводить никаких новых построек. Из-за этих условий городу не удавалось продать исторический комплекс.

Он был фактически разрушен.

Реконструкция 

В сентябре 2011 года комплекс лесной молочной фермы Бенуа, включающий три здания: дачу Ю. Ю. Бенуа, ферму Ю. Ю. Бенуа и административное здание, — был продан на торгах.

Победителем стало ООО «БестЪ», входящее в группу компаний
«БестЪ».

Группа компаний «БестЪ» работает в сфере недвижимости Санкт-Петербурга и Ленинградской области с 1997 года и является на сегодня одной из основных инвестиционно-девелоперских компаний северо-западного региона России.

Проект реконструкции получил название «Бенуа 1890».

При работе над «Бенуа 1890» стояла непростая задача: сохранить исторический облик здания, приспособив его под современное общественное назначение с соблюдением действующих нормативов. На основании архивных данных, исторических фотографий проектировщиками совместно с КГИОП велась поэтапная, кропотливая работа над сложным, имеющим множество деталей фасадом главного здания и разработкой всего проекта в целом.

Но, как всегда в истории, решающим фактором для успеха проекта оказываются люди.

В счастливом продолжении истории фермы Бенуа в 21 веке главную роль сыграли не просто инвестиции и профессионализм одной из лучших девелоперских команд региона, а именно сам Андрей Лушников, основатель группы компаний «БестЪ», который со своей сестрой Марией Лушниковой (кстати, архитектором по образованию), стали настоящими последователями дела Юлия Юльевича Бенуа, наряду с ним воплотив и свою мечту по созданию на месте бывшей образцовой фермы-мечты амбициозного проекта, объединяющего уникальный детский образовательный центр и настоящий семейный ресторан.

Так, от одной знаменитой петербургской династии это место перешло к другой, новой, которая планирует сделать все возможное, чтобы не только сохранить уникальное наследие, но и приумножить его на современном уровне.

Юлий Юльевич Бенуа.

Академик архитектуры из знаменитой династии

Краткая справка

Сын Юлия Леонтьевича Бенуа. Годы жизни: 1852 –1929.

В 1870–1874 годах учился на архитектурном отделении Императорской академии художеств у А. Резанова, Д. Гримма. Звание академика архитектуры ему присвоено в 1885 году.

В 1896 году состоял архитектором при школах императорского женского патриотического общества и был награжден орденом Святой Анны 2‑й степени; ему был пожалован чин действительного статского советника, дававший право на дворянский титул; а также личный герб, внесенный в Общий гербовник.

С 1902 по 1917 годы служил архитектором Аничкова дворца, где по его проекту построена лестница.

Среди его работ в Санкт-Петербурге:

• особняк Н. И. Обуховой (1893);

• здание Крестовоздвиженской общины сестер милосердия (1892–1904);

• Лиговский народный дом С. В. Паниной (1901–1904);

• вилла Н. В. Безобразовой на Моховой улице (1903–1905, совместно с А. И. Владовским);

• доходные дома Первого российского страхового общества (1911–1914, совместно с Леонтием Николаевичем Бенуа, Альбертом Бенуа и А. И. Гунстом);

• Гутуевская суконная мануфактура (1884).

Юлий Юльевич — один из талантливейших представителей знаменитой петербургской творческой династии Бенуа, которая попала в Россию в конце 18 века.

Родоначальником династии Бенуа стал француз Луи-Жюль-Огюст-Сезар Бенуа.

В России его звали Леонтием Николаевичем. Был он родом из крестьян, но считался отличным кулинаром, за что был приглашен придворным поваром к Павлу I.

Женился Леонтий Николаевич на Екатерине Андреевне Гроппе, дочери медика и любимой фрейлине императрицы Марии Федоровны. У них родилось 18 детей. Семеро умерли в раннем возрасте. Леонтий Николаевич в возрасте 50 лет скончался от черной оспы. Вдова устроила одного из своих сыновей, Николая, в Академию художеств. Николай Леонтьевич и стал первым в династии знаменитым архитектором.

Среди его последователей в семейной династии: архитектор Леонтий Николаевич, известный художник Альберт Николаевич и создатель кружка «Мир искусства» Александр Николаевич. Больше ста зданий построили архитекторы Бенуа в Петербурге и пригородах.

Музей этой семьи находится в Петродворце в здании бывшего Фрейлинского корпуса, построенного в 1854 году по проекту Николая Леонтьевича Бенуа. Открыт он был в 1988 году по инициативе Николая Александровича Бенуа, выдающегося театрального художника, оформившего около 300 спектаклей в театрах мира, в том числе и в знаменитом миланском «Ла Скала».